Логотип
На главную
Из истории села
Развитие образования
Фотогалерея
Создатели сайта
село Большая Аря
 

Назад Перейти к Оглавлению Вперёд

Прославившиеся писатели

Цветнов Александр Иванович

В автобиографическом очерке «С Лениным в сердце» Александр Цветнов вспоминает, как однажды вернулся из Лукоянова отец Иван Егорович — стужа была лютая — и долго молчал, срывая ледяшки с усов и бороды, а потом, точно через силу, произнес тяжело: «Ленин умер...»

«С этого дня я запомнил себя. Позднее я узнаю, кем был Ленин для моих родителей и для других крестьян. До Октябрьской революции отец с семьей жил в большом селе. Владел земельным наделом на одну душу. Все родились девочки, а на них земли не давали. Отец махнул рукой на надел. Он уходил то в Мурашкино овчины выделывать, то где-то под Арзамасом служил у помещика пасечником. Октябрь дал нам землю. Вместе с другими наша семья выселилась на опушку старого леса, на жирные бывшие помещичьи земли. Отец впервые почувствовал себя настоящим хозяином. И эта перемена, естественно, связывалась с именем Ленина».

Биография А. И. Цветнова сама по себе очень интересна и могла бы послужить благодатным материалом для автобиографической повести или романа. И еще она типична для многих тысяч крестьянских сынов, ставших потом интеллигентами.

А. И. Цветнов родился 3 мая 1920 года в селе Большие Ари, и в тот же год родители вместе с другими односельчанами переселились на бывшие помещичьи земли и основали поселок Жижинов. В школу ходил он в соседнюю деревушку за два километра, и там учитель А. Н. Сергунин, добрый человек, выучил его читать и дал книгу о детстве В. И. Ленина, рассказ о котором потом слушала вся школа. «Должно быть, в жизнь каждого из нас по-своему входил Ленин, но всякий из нас креп от силы его идей, в какой-то мере старался подражать ему. Не случайно в семилетке я долго и настойчиво писал большую поэму о В. И. Ленине».

Дарья трудолюбива и талантлива в труде, перед войной руководимое ею звено вырастило рекордный урожай кормовой свеклы. Как передовик производства, она участвовала в работе сельскохозяйственной выставки в Москве, где ее наградили золотой медалью. Но нити от ее судьбы словно бы всегда держали руки других людей. Не стало этих людей, не стало и хорошей жизни. Глядя на солнечную полянку, она думает, «что и жизнь ее раньше, до войны, вся была так залита солнечным светом, а теперь она как бы пробирается темным и душным лесом, и лесу этому нет конца». Умер, вернувшись с фронта, муж Алексей. Дарья осталась одна. Прислонилась было к Аркашке Пегову, да непутевым оказался он человеком.

Не заладилась семейная жизнь, не заладилось и на работе. Был раньше председателем, вспоминает Дарья, «дяденька Избнов», который землю любил и знал. «Тогда у меня и сила была. Умер Избнов, навялили председателем этого Кротикова, а он настоящим кротом оказался. Все себе, в свою нору, в Березняки тащит, земля-матушка нужна ему только для личной корысти. Пропала у людей охота к земле, и силу она потеряла, перестала родить, а может, осердилась: без ласки и дети быстро не растут».

Все смешалось в ее жизни, она не знает, кому теперь вручить свою судьбу. Обида на председателя, снявшего ее со звена, болезнь сына довершают крушение Дарьи Мальцевой: «правильных» людей начинает она искать совсем в другой среде, где, думает она, о душе заботятся, — у сектантов.

Проповедник Лужайской секты истинно православных христиан старается оторвать Дарью от мирских дел, вытравить из нее привычку к коллективу, к общественному труду. «И нет, сыночек, большей радости, как хлеб добрый убирать... Хлеб — жизнь», — говаривала раньше Дарья. Теперь ее хотят лишить и этой благородной, народной традиции — любви к труду. И не появись новый председатель колхоза Бухаров, бывший танкист, не протяни он руку помощи Дарье, не прими мер, чтобы вылечить ее Сережу в городе у врачей, — пропала бы Дарья навсегда.

«Откуда все это берется?» — с горечью спрашивал замечательный советский педагог В. А. Сухомлинский. А. Бабель писал: «Женщина стала рабыней раньше, чем появился раб. И наверное, последним пристанищем духовного рабства в мире человеческом будет сердце женщины».

Действительно, нет ничего труднее, чем Дарью Мальцеву с ее вековечным «плетью обуха не перешибешь» довести до гордого «я отвечаю за все»...

Любимые жанры писателя — очерк и рассказ, тяготеющий к очерку: небольшой по объему, с краткими, ударными, деловыми характеристиками героев, с выразительной речью персонажей, с непременным, энергично развертывающимся конфликтом. В нем много примет реального быта, всегда предельно достоверных, а достоверность всему изображенному придает в рассказах художественно-выразительная деталь, за которой всегда увиденное, свое, верное действительности.

Военные рассказы А. Цветнова — о героическом, но героизм они рисуют не как исключительное, а как обычное, даже обыденное выполнение долга. Будни дальнобойной батареи, бои в окружении, освобождение разоренных деревень... Солдаты, добывающие дополнительный приварок — грибы, из рассказа «Песня»: «Грибное пиршество продолжалось до тех пор, пока один разведчик случайно не задел за проволочку, и противопехотная мина, прятавшаяся в небольшом, похожем на детский гробик, зеленом ящике «тявкнула» и откусила ему стопу». Трубы сожженной деревни, «как протянутые руки», и вокруг голых и неуклюжих печей черные головешки, оставшиеся от теплых человеческих гнезд. «Этим мечтательным, немного грустным днем сожженная деревня напоминала кладбище. Вокруг синие леса, казалось, все пытались понять случившееся и никак не могли поверить, что околица больше не огласится детским криком».

Деревенские рассказы А. Цветнова интересны изображенными в них характерами сельских жителей. Автор нигде не дает прямых характеристик своему герою, и тем не менее его герой оживает в рассказе благодаря выразительной детали или самобытной речи.

Затем была Большеарская семилетняя школа, а ходить туда надо было уже пять километров. Каждый день, в грязь и непогодицу, мороз и стужу в лаптях, с холщовой сумкой через плечо. Школьники четвертого класса тогда уже считались большой силой, агитировали за колхоз, распространяли газеты. А. И. Цветнов вспоминает, как убеждал и убедил мать вступить в колхоз, как сам написал заявление, как уступил упорствовавший отец.

Рано возникла страсть к рисованию, хотелось стать художником. Неграмотные родители оценили склонности сына и определили в среднюю школу города Лукоянова, чтобы по окончании её он мог поступить в художественный институт. Но дальше рисунков в стенга-зету дело не пошло. И не потому, что иссякло желание стать художником, а потому, что нежданно-негаданно захватила новая страсть, которая оказалась сильнее прежней — писать. На квартире у интеллигентной старушки А. А. Ворониной прочитаны все приложения к журналу «Нива», а затем — русские классики. Прививала любовь к книге учительница Л. С. Преображенская. В 1936 году — первая публикация: заметка в районной газете «Лукояновский колхозник».

Самым серьезным образом А. И. Цветнов взялся за прозу, будучи студентом исторического факультета Саратовского университета. В Саратове сблизился с писателями, стал профессиональным журналистом. Писал рассказы. Однако увидеть свет первым опытам не удалось — началась война. И секретарь редакции районной газеты пошел на фронт.

Он был топографом-вычислителем и разведчиком, литературным сотрудником газеты. В сорок четвертом году стал коммунистом. Принимал участие в освобождении Гатчины и Красного Села, участвовал в боях за Гдыню, был на Одерском плацдарме, принимал участие в штурме Берлина. Вернувшись на родину, А. И. Цветнов стал редактором районной первомайской газеты «Коммунар». И лишь в 1947 году он опубликовал в газете «Социалистическое земледелие» свой первый рассказ — «Боевое задание». С этого времени А. И. Цветнов печатается много и часто. Наблюдения за жизнью села легли в основу его повестей «Свежий ветер» и «Осень в Белецком», рассказов «Наступление продолжается», «Жизнь идет», ряде очерков.

Самой значительной книгой А. И. Цветнова явилась его повесть «Дарья Мальцева», принесшая ему широкую известность. «Меня давно тревожила судьба русской женщины, оставшейся одинокой после войны. Мне хотелось сказать: «Не будем равнодушными друг к другу, не надо проходить мимо тех, кто попал в беду».

Таких, как Дарья Мальцева, А. И. Цветнов встречал не раз и в Первомайском районе, и в Починковском, когда работал собственным корреспондентом газеты «Горьковская правда». Много горя принесла людям война, долго зарастали нанесенные ею раны.

Так, в рассказе «Ситуация» («Горьковская правда», 15 мая 1976 г.) даны характеры деревенского демагога и кляузника, захребетника и жалобщика Семена Ивановича и его супруги, женщины ограниченной и злобной, обывательницы до мозга костей, которую читатель «узнает» буквально по двум ее наставлениям мужу. «Лапоть ты, — сказала жена и отвернулась от него. — Испугался! Судить будут! За это не судят. Они спектаклю над тобой устроили, а ты им поверил! Пожалел тебя председатель! Коли у самого не было бы рыльце в пушку, он тебя пожалел бы, как волк кобылу. Рыжий этот из райкома перед проверкой письмо показал председателю, значит, предупредил, тот быстренько следы раз-раз! — и замел! Думаешь, комиссия пристально проверяла? Она в рот председателю глядела. Выше жаловаться надо, выше! — Верно, — согласился с женой Семен Иванович, — как же я не догадался там, на собрании?— И, отвинтив автоматическую ручку, принялся писать жалобу в обком партии».

Газета сделала А. И. Цветнова писателем, и он остается верен ей по сей день, лучшие свои рассказы и очерки печатая на ее страницах.

«Как всякий писатель, — говорил, А, И. Цветнов в 1970 году,— думаю, что самая главная книга мной еще не написана, она где-то впереди». С тех пор много страниц прибавилось в его главной книге. Вот уже сорок лет пишет он ее — книгу о трудящемся человеке и его земле, на которой он сеет и пашет. «И я мысленно вижу под простором летнего неба бегущие к горизонту волны зреющей пшеницы и ржи, нашей нивы золотой» («Иива моя, нива...»).

Боженькин Михаил Александрович

«Осколки биографии»

Родился я в селе Большая Аря Лукояновского района Нижегородской области. Наше село расположено в 30-ти километрах от родовой вотчины предков А.С.Пушкина Болдина. В Болдине поэт бывал три раза, и всегда его здесь посещала муза. Достаточно сказать, чтопочти все сказки, «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», и последние строчки романа «Евгений Онегин» были написаны Пушкиным в Болдине. Сюда он вообще хотел переехать жить: «…уехать в обитель дальнюю трудов и чистых нег». Сейчас там «Музей-заповедник А.С.Пушкина, в котором я бывал не раз в детстве с товарищами по школе, а также в 80-х годах с женой и детьми.

Видимо у всех детей войны детство было сложным и трудным. В октябре 1944 года в наш дом определили сельский совет, а нас с мамой назначили «рассыльными» с обязанностями носить повестки в армию (на войну), носить горе в дом (похоронки) и выполнять другие задания.

В начале 1945 года начался призыв ребят, кому исполнилось 18 лет, т.е. 1927 года рождения. Я такого парня искал неделю, он всё прятался. Прозвище по селу у него было «Минька-шустрый». Уже потом, спустя лет сорок, он подходил ко мне и говорил, что хотел в армию, на войну. Но мать знала, что его не возьмут, так как он был мал ростом, поэтому он и прятался.

Носить в дом похоронки было вообще трагедией. Как-то пошёл в школу, взяв конверты из сельсовета, и занёс в дом, где жил мой одноклассник. Оказалось, что там, в конверте была похоронка. Мать его, уже вдова уже 23 лет, приложила её к лицу, закричала душераздирающим криком. Похоронка, мокрая от слёз, упала на пол, а она, потеряв сознание, опустилась на стул. Рядом стояли четверо детей и тоже плакали и кричали, как мать. Зашла соседка и с ней заголосила.

Потом в своих песнях я писал: «бабы хором голосили над похоронкою родных, а завтра, чтоб жила Россия, трудились в поле за троих», или «и от женского голосом плача в селе и от мокрой слёз похоронки».

За выполнение работы «рассыльного» мы с мамой получили два воза прошлогодней ржаной соломы. Было большой радостью для моей матери и её вдов-подруг, когда при отсутствии электричества и радио я собрал детекторный приёмник. Первыми фразами, которые я услышал из наушника: «Говорит Москва. Московское время 6 часов 35 минут. Слушайте пионерскую зорьку». Целый день приходили женщины и слушали, удивляясь, что говорит Москва.

В 1955 году окончил военное училище в Одессе и поехал служить в город Магнитогорск. Там я женился, нашёл подругу жизни. В 2007 году мы с ней обвенчались и отметили «Золотую свадьбу». Эта подруга Боженькина Зинаида Ивановна. Все 50 лет всё, что было дома, по работе, по службе, делилось на двоих.

Пускай ты не герой, на груди твоей нету медали,
Но ты нежная мать наших милых детей дорогих.
        И прости, что порой вместе с радостью были печали,
Утешает лишь то, что это было всегда на двоих.

Служба проходила на боевой позиции «точке» - в 25 километрах от города. Зимой один-два раза в неделю добирались на лыжах, а летом – как придётся. За три зимы я находил на лыжах более 1000 километров, участвовал в соревнованиях и заработал варикозное расширение вен на ноге. Вместе с командиром батареи подали изобретение. Это первое моё изобретение. За время службы и работы их было шесть, а рацпредложений более сотни. Мы его оформили на подручных средствах. Изобретение функционировало и давало данные для боевой работы. Было приказано во всех подразделениях сделать подобное. Они обратились в мастерские, предприятия, на завод и им сделали изобретения красивыми и аккуратными, из нержавеющей стали. Приехал к нам как-то заместитель командира, увидел эту «каракатицу» и влепил нам по выговору. Вот это «награда» за первое изобретение. Потом, при поступлении в академию он (выговор) был снят благодаря вмешательству командира полка. В академии было шесть вступительных экзаменов, проходной бал был 21, а я набрал 28. Но так как у меня было варикозное расширение вен – то дорога мне туда была закрыта. Пришёл на мандатную комиссию. Сидит начальник – генерал и слева от него члены комиссии, все не ниже звания полковника. Первому было дано слово начальнику медицинской службы. Он доложил, что согласно каких-то параграфов для службы в армии – годен, а для учёбы в высшем военном учебном заведении – не годен! Вот так парадокс! Вторым выступил начальник учебной части, который похвалил за сдачу, за службу, вспомнил изобретения, но был против принятия в академию. Третьим выступил начальник политотдела. «Хотя у него масса поощрений, был делегатом съезда комсомола, но здоровье не позволяет ему учиться в нашей Академии». Я стоял униженным и оскорблённым. Генерал с улыбкой посмотрел на мои сапоги 45-го размера, пудовые кулаки, натянутую от мышц гимнастёрку (у меня первый разряд по боксу и звание мастера спорта по лыжам) и спросил: «Ну, что, больной, хочешь учиться?». Я ответил: «Так точно, товарищ генерал!». «Зачислить его на второй факультет» - сказал генерал. И все, кто говорил против, наперебой подталкивали: «… конечно, так сдал, такие заслуги, спортсмен и т.д.». Это было унизительно, горько и смешно. Это было такое время, оно для меня история и дорога моей жизни.

После Академии был направлен на научно-исследовательский испытательный полигон, где занимался вопросами автоматизированного управления истребителей-перехватчиков на воздушные цели. Работа была очень ответственной, интересной, захватывающей. Малейшая наша ошибка в расчётах в задании на полёты могла быть предпосылкой к лётному происшествию. Видел в 1965 году С.П.Королёва, так как работа соседей была связана с космосом. Мы тоже были связаны с этим через лётчиков-испытателей. Лётчик испытатель Г.Т.Береговой , который работал вместе с нами, стал космонавтом.

При переходе Вильнюсского училища на высшее потребовались кадры. Меня направили в училище на должность преподавателя. Начальником кафедры был уже мой сослуживец по полигону Фёдор Дмитриевич Коломиец. Он мой учитель, хороший обязательный человек и большой друг. Я ему на день рождение подарил мою книгу песен «Здравствуй край родной и моя земля». В училище написал ряд книг по радиоэлектронике, которыми пользовались курсанты и студенты Каунасского политехнического института. После службы в 1985 году решил окунуться в автомобильное дело, поступив работать в автошколу. Разработал методику «психофизиологического отбора» курсантов для военного водителя. К ней придавались разработанные мной устройства, и она была оформлена как изобретение. Методика была принята в Литве, Ульяновске, Бресте и др. местах. Также разработал пособие для инструкторов для обучения вождению. Для Литвы выпустил 150 инструкторов и 1500 водителей. Однако, это всё сухой, математический, связанный с физикой и жизненным опытом труд.

Душу-то ведь не скроешь. Душа всё время пела, поэтому, я считаю, работа шла. Я с детства хотел научиться играть на гармошке, но её не было. И вот, когда мне было 30 лет, моя дорогая подруга Зинаида подарила мне Тульский баян. Здесь и началось. Надо учить ноты, кнопки и т.д. Учиться было некогда, но всё-таки «пилил».

В 1995 году на 80-летие моей мамы Евдокии Романовны написал песню «Моё село», посвятив её труженицам села, которые в годы войны, работая день и ночь, ковали победу. Эта песня понравилась здесь, в Вильнюсе и, конечно, на моей Родине. До сих пор она в программе концертов домов культуры района и села. Мы с супругой дому культуры подарили баян. В 2003 году была создана общественная организация «Играй баян», руководителем которой стала моя супруга Зинаида Боженькина. Мною были изданы книги песен: «Крики журавлей», дважды и готовится третье переиздание книги «Здравствуй край родной и моя земля». Ансамбль «Играй баян» выступал в Литве и за её пределами, организовал более 130 концертов среди ветеранов войны, труда, школьных коллективов и детских домов. Побывал за 5 лет в Польше, России, Белоруссии, Чехии, Латвии и многих городах Литвы. Ансамблю дарят баяны, гармошки, балалайки. Помогают в одежде, обуви и поездках. Недавно газета «Обзор», а именно В.Фарберов и А.Шахов организовали нам от Клайпедской жительницы Н.Феофоновой баяна и гармошки её отца Н.Губкина. Эти инструменты прошли войну. Это трогательный подарок. Огромное ей спасибо.

Мы с Зинаидой Ивановной счастливые родители. Имеем дочь Елену, высшее образование, двое детей, прекрасные сыновья, наши внуки. У неё хороший муж Константин. Живём в собственном доме. Сын Владимир, подполковник в отставке, «дамский мастер» имеет трёх красавиц-дочерей. Живёт с семьёй в Нижнем Новгороде. Вот такие мои «осколки биографии».

Творчество

Моё село

Мое село стоит у речки,
Где босиком и по росе
Купал я детство, чтоб навечно
Запечатлеть во всей красе.

Ну кто посмел тебя унизить
И надругаться над тобой,
Ну кто посмел тебя обидеть?
Того бы в омут с головой.

Стоит село - стоит Россия,
Больна Россия - нет села.
Всю жизнь селом, моя Россия,
Ты богатела и цвела.

Была война, село давало,
На фронт отцы и дети шли.
А мать осталась, не рожала,
Мозоли на руках росли.

И бабы хором голосили
Над похоронкой о родных,
А завтра, чтоб жила Россия,
Трудились в поле за троих.

Селу бы вновь теперь родиться.
Но где найти такую мать,
Чтобы потом могла гордиться,
Так согласилась бы рожать.

Не будет жить село в потемках!
Оно воспрянет ото сна.
И, может быть, "на тех обломках
Напишут Ваши имена".

Стоит село - стоит Россия,
Больна Россия - нет села.
Всю жизнь селом, моя Россия,
Ты богатела и цвела.

К 50-летию победы

Победа трудно нам досталась
В тот год, полсотни лет назад.
Немного их уже осталось,
Прошедших ту войну солдат.
Немного их, осталось их,
Прошедших ту войну солдат.

Геройски наш солдат сражался,
Разбил врага, который там,
У стен Рейхстага, оказался
Поверженным к его йогам.
Повержен враг, повержен враг.
К солдата, нашего ногам.

Солдат с мечом в руках в Берлине.
С спасенной девочкой стоит.
Освободителя поныне
Народ в сердцах своих хранит.
Народ хранит, народ хранит,
Солдата в памяти хранит.

А тот, чье имя неизвестно,
И подвиг, чей бессмертным стал,
В граните высечен навечно,
Огонь в его честь запылал.
В граните он, навечно он,
Огонь в его честь запылал.

Не забывайте, люди, павших.
Предотвратим пожар войны.
И мы, за руки крепко взявшись,
Мир сохранить на век должны.
Навечно мир, навечно мир,
Навечно сохранить должны.

Медсестра

Совсем ведь девчонка, в солдатской шинели,
Сидеть бы ей дома да в куклы играть.
Но в слякоть и дождь, и в глухие метели
Ползет медсестра, чтоб солдата спасать.

И кто дал ей силы, тепло и удалость,
И доброе сердце, родной медсестре?
Мать-Россия дала и ее воспитала,
Мать родная дала, проводив на заре.

Сестра, помоги мне, сестра, дай мне руку,
Я Бога молю и тебя я прошу:
Облегчи страданья и с жизнью разлуку.
Ведь я еще молод и жить так хочу.

Спасибо тебе, медсестричка в халате,
Любовью и радостью Бог наградит.
Но помни о тех, кто лежит там, в палате,
И верят они, что сестра облегчит.

Спасибо тебе, медсестра дорогая,
Спасибо за то, что солдата спасла,
И, сердцем своим ты больных укрывая,
Здоровье свое им сполна отдала.

Люди, спасенные нежной рукою,
И те, кого вынесла с поля сестра,
Скажите ей вместе спасибо простое,
Вас сердцем своим защитила вчера.

Память

Мы вместе лежали в цепи огневой,
Фашист поливал оголтело.
Прости, не меня, а тебя, дорогой,
Смертельная пуля задела.

Прости, браток, прости, солдат,
Не я, а ты лежишь.
И где-то там друзья лежат
За нашу с вами жизнь.

Клянемся, солдат, поверь нам и ты.
Солдатская клятва дороже.
Всегда в день Победы живые цветы
К тебе на могилу положим.

И просим мы внуков, детей нам родных:
Послушайте нас, молодые.
К могилам погибших друзей боевых
Цветы вы несите живые.

Воспоминания детей войны

Родился я в краю "богатом",
На берегу "большой" реки,
Отец через нее когда-то
Накинул узкие мостки.

Мостки всегда водой смывались,
И уносились по водег
Уж как мы только не старались
Крепить их проволкой к ветле.

Отца совсем ведь я не помню,
Мать говорила, что отец
Умен, красив был сам собою,
Да и мужчина молодец.

А в том году, когда родился,
Враг шел на танках напролом.
Отец ушел , не воротился,
И без вести пропал потом.

Тогда так многие пропали,
Учет на фронте был плохой.
Так миллионы закопали,
Не зная кто и где какой.

Сейчас в воде еще находят.
Среди болот, среди гнилья...
В надежде бабы еще родят,
Пойдут в солдаты сыновья.

А наша мать осталась с нами
В расцвете женских лет младых:
Я, Витя, Минька да в придачу.
Была бабака на троих.

Какое горе пережили,
Когда пришло, что нет в живых.
А мать кричала, голосила,
Прижав к себе нас всех троих.

О тех, кто пал за честь страны,
Обязан помнить наш народ,
затем, чтоб не было войны,
так много не было сирот.

Отец

Бывало зимнею порою
По книгам сказки нам плели .
А мать стояла за плитою
И слезы радости текли.

Какая радость быть в обхвате
Тех сильных рук, что у отца.
Аж дух порою так захватит,
А радости и нет конца.

Родной отец, ты гордость сына.
Перед тобою весь я твой,
Твоя частица-половина,
Я буду чтить, пока живой.
Твоя частица-половина,
Я буду чтить, я буду чтить,
Я буду чтить, пока живой.

В ту пору, в тяжкую годину,
Отец был с сыном на войне.
Не удалось не разу с сыном
Побыть вдвоем наедине,

И вот зимою в сорок пятом
Отец упал, и весь в снегу
Сын закричал:"Родимый, папа,
Постой, отец, я помогу!"

Открой глаза, не закрывай навечно.
Перед тобою я, твой сын.
Там ждет жена и мать в Заречье.
Вставай, вставай! Вставай,
Ведь ты у нас один.

Отцы! Штыки воткните в землю
И не делите шар земной.
Мне не забыть тот бой смертельный, В котором пал отец родной.

Боженькин М.А.

Наверх

 

Главная * История села * Образование * Известные люди * Родные просторы * Об авторах  

Hosted by uCoz